Одними из малоизученных проблем, которыми занимался академик В.П.Глушко, были проблемы отбора и назначения космонавтов в экипажи космических кораблей. Те, критерии по которым он вел отбор и назначение, какие требования к ним предъявлял. Каким он видел космонавта своего времени, а так же то, каким он видел космонавта ближайшего будущего.
     Освещению этого вопроса и будет посвящена настоящая статья.
     Будучи назначенным на должность генерального конструктора вновь созданного НПО «Энергия», среди других направлений, начатых до него, Валентин Петрович принял и проблемы контроля за отбором космонавтов. Начиналась новая программа «Буран», на которую тоже требовались как летчики, так и гражданские космонавты.
К     роме того, академик В.П.Глушко несколько раз писал в ЦК КПСС о необходимости возвращения на подготовку женщин-космонавтов. Считая, что женщины наравне с мужчинами могут летать в космос, выполняя программы любой сложности, зачастую делая это даже лучше мужчин. Правда, для этого критерии отбора женщин-кандидатов должны были не ужесточаться (после неудачного полета В.В.Терешковой), а перейти на более качественный уровень. Помимо этого академик предлагал отказаться от набора женщин «из народа» с подходящей для этого биографией. Ученый считал необходимым не только высшее техническое или любое другое (в зависимости от программы полета) специальное образование, но и наличие отличного вестибулярного аппарата, а также способности женщин быстрой ориентации в немного необычном состоянии для человека – состоянии невесомости. Специальности же, которым отдавались предпочтения полностью отвечали задачам, ставившимся в длительном космическом полете – полете к другим планетам: летчики, инженеры, медики, биологи, физики, астрономы и т.д.
     Правда, при этом вынужденно учитывалась еще и политика того министерства, которому подчинялось НПО «Энергия» (Министерства общего машиностроения), а это значит, что основное предпочтение делалось представителям различных технических специальностей. Было еще одно, на мой взгляд, неоправданное условие: эти специалисты не должны были носить погоны, т.е. должны были быть гражданскими. С одной стороны это было правильно, космос не должен быть военным, а с другой?.. Военный человек (летчик или инженер), окончивший училище, а может быть уже и академию, имел несколько преимуществ перед гражданскими специалистами этого же профиля. Во-первых, эти люди были дисциплинированы и скорее понимали наличие обязательных правил, необходимых для выполнения, чем гражданские люди; во-вторых, военные привыкли к жизни в экстремальных условиях и не реже боялись идти на риск в тех случаях, когда в этом была прямая необходимость. В-третьих, качество выучки военного человека всегда было выше, чем гражданского потому, что в то время обороне страны всегда уделялось одно из главных мест в политике советского правительства. В-четвертых, военнослужащие, имевшие высшее военное образование и опыт применения своих знаний на практике, практически всегда быстрее ориентировались в сложной ситуации в космосе, чем гражданские инженеры. В-пятых, военнослужащий, принимавший участие в боевых действиях или долгое время занимавшийся испытанием самолетов, был идеальной кандидатурой для такой работы.
     Примером этому могут служить: П.И.Беляев, Г.Т.Береговой, А.Н.Матинченко. Но первые двое летали в космос до 1974 г., а третий так и не полетел. После 1974 г. (года назначения академика В.П.Глушко на должность генерального конструктора НПО «Энергия») участники боевых действий были только среди космонавтов из социалистических стран (Ф.Туан (Вьетнам), А.А.Моманд (Афганистан)).
     Однако если до прихода В.П.Глушко в отряде космонавтов было два бывших летчиков-испытателей (С.Н.Анохин и Г.Т.Береговой), а несколько космонавтов, готовясь по программе «Спираль», получило квалификации летчиков-испытателей 3-го класса (Г.С.Титов, А.В.Филипченко, А.П.Куклин, В.А.Ляхов и т.д.), то с приходом Валентина Петровича началось привлечение к подготовке профессиональных летчиков-испытателей, как гражданских (И.П.Волк, О.Г.Кононенко, А.С.Левченко, А.В.Щукин, Р.А.-А.Станкявичус и др.), так и военных (В.М.Чиркин, В.И.Токарев, И.И.Бачурин, А.С.Бородай, А.Б.Полонский т др.).
     Единственным неудобством во всем этом было создание огромного количества отрядов космонавтов, подчинявшимся различным министерствам (МОМ, МАП, МО, МЗ и т.д.), а соответственно полная не согласованность в их деятельности, превратившаяся в откровенную борьбу за кресла в космическом корабле. Но об этом позже.
     Но вернемся к упомянутой выше программе «Буран». Первыми, кто был набран для подготовки командиров кораблей непосредственно по этой программе, был шестой набор, проведенный в 1976 г. (В.В.Васютин, А.А.Волков, Л.Г.Иванов, Л.К.Каденюк, Н.Т.Москаленко, С.Ф.Протченко, Е.В.Салей, А.Я.Соловьев, В.Г.Титов). Старшие лейтенанты и капитаны авиации, имевшие за плечами только военные училища, были отобраны с целью их дальнейшего обучения пилотированию «Бурана». Практически одновременно с ними в ЛИИ имени М.М.Громова было отобрано пять человек (группа И.П.Волка, названная впоследствии «Волчья стая»), которые были задействованы при испытании аналога «Бурана» БТС-002 и его различных систем. Несколько позже двое их них (И.П.Волк и А.С.Левченко) смогли получить опыт космического полета. Все эти летчики имели огромный опыт испытательской работы и почти все (кроме А.С.Щукина) были «Заслуженными летчиками-испытателями СССР».
     Следом за этим были и другие наборы, как простых летчиков, так и профессиональных летчиков-испытателей. При этом планировалось, что все командиры и пилоты «Бурана» сначала должны были получить опыт космического полета на кораблях типа «Союз», «Союз Т» или «Союз ТМ», а уже потом на «Буране», исключение составили только И.И.Бачурин и А.С.Бородай, которым предлагали слетать на орбитальную станцию, но они отказались, решив, что слетают на «Буране». Однако программа была закрыта, а они так и остались на Земле.
     Первоначально на «Буране» должны были летать его испытатели – летчики ЛИИ имени М.М.Громова, в связи с этим было сделано еще четыре набора из состава летчиков-испытателей этого Института (последний в январе 1989 г., уже после смерти ученого), которые прошли полный курс общекосмической подготовки и были готовы к непосредственной подготовке к полетам.
     Из «Волчьей стаи» было сформировано два экипажа Волк-Станкявичус и Левченко-Щукин. Третьим экипажем были Бачурин-Бородай. По нкоторым данным был и четвертый экипаж Чиркин-Мосолов. В этих составах они (первые три экипажа) занимались испытаниями БТС-002 и в такой же последовательности должны были лететь в космос. Следом за ними наступала очередь остальных летчиков-испытателей, военных летчиков и инженеров. Планировалось, что экипажи, состоящие из двух человек, будут только в первых трех-четырех испытательных полетах, дальше же должны были летать экипажи по 6-7 человек.
     Когда испытания подходили к концу, и начало пилотируемых полетов стало неумолимо приближаться, то в состав первых экипажей из двух человек стали включать гражданских инженеров, готовившихся в качестве членов экипажей. Хорошо, что некоторые из них (С.К.Крикалев, В.В.Лебедев) имели опыт пилотирования самолетов, остальные же имели самое общее представление об этом, однако большинство из них имело опыт космического полета и не одного (В.В.Лебедев, Г.М.Стрекалов, А.С.Иванченков и др.) и это являлось основной причиной их включения в экипажи.
     Началась борьба: МАМ толкало своих, ВВС – своих, а МОМ – своих. Составы экипажей менялись несколько раз. Все перетасовки проводились на бумаге и к непосредственной подготовке в этих составах они так и не приступили. В 1988 г. умер А..С.Левченко, через неделю погиб А.В.Щукин и два экипажа остались без командиров. Иные составы экипажей не рассматривались и бортинженеры так и остались без командиров (хотя бы и на бумаге).
     Само по себе такое внедрение академиком В.П.Глушко своих инженеров на второе кресло было ошибочным, но это был приказ министра, который не был знаком со спецификой пилотирования «Бурана» или пренебрегал теми сложностями, которые могли при этом возникнуть, ставя перед собой единственную цель – опередить другие министерства по количеству слетавших космонавтов (как будто речь шла о другом государстве).
     Причиной этой ошибки было не понимание того факта, что в случае правого поворота при заходе на посадку (при условии включения контура ручного управления), командир корабле ничего не будет видеть и не обладающий специальными навыками и опытом инженер не сможет правильно оценить обстановку, что приведет к катастрофе.
     Что же касается уровня подготовки космонавтов, то академик В.П.Глушко всегда следил за тем, чтобы ему (как он сам говорил) «не приходилось за них краснеть». Кто-то это доверие оправдывал, а потому были случаи, когда совершали по одному полету в год (два года подряд) (В.В.Рюмин, Л.И.Попов, А.А.Серебров), а были и такие случаи, когда прекрасный специалист на земле оказывался не способным для работы в космосе (В.В.Васютин) и после посадки, его больше не пускали в космос.
     Были, однако, и не совсем правильные оценки деятельности космонавтов. Причиной этому была в основном борьба министерств, «жертвами» которой оказались так и не слетавшие в космос военные инженеры М.Н.Бурдаев, Н.С.Порваткин, В.Б.Алексеев, М.И.Лисун, В.Е.Преображенский, Э.Н.Степанов, Г.М.Колесников, Н.Н.Фефелов, В.В.Илларионов и др…
     Что же касается женщин, то при непосредственном участии академика В.П.Глушко было отобрано порядка 10 человек, из которых в космос дважды слетала одна С.Е.Савицкая. Еще три (И.Р.Пронина, Е.А.Иванова и Е.И.Доброквашина) готовились к полетам в составе основных экипажей, но в силу различных обстоятельств так и не слетали в космос. После смерти академика В.П.Глушко женщины были отчислены, программа «Буран» закрыта, а все летчики-испытатели вернулись к своей основной деятельности. Несколько военных космонавтов потом слетало в космос на кораблях «Союз ТМ» (А.П.Арцебарский, В.М.Афанасьев, Г.М.Манаков и др.), а один стал первым космонавтом Независимой Украины (Л.К.Каденюк).


     А.В. Глушко

     ----------------------------

     * Опубликована в газете НПО "Энергомаш" имени академика В.П. Глушко «За Родину», № 2 (2631), апрель 2006 г.